Девятый пункт. Анатолий Стреляный – о культурном суверенитете

Девятый пункт – предпоследний в “Плане внутренней стойкости”. Этот план представлен украинскому парламенту президентом Зеленским 19 ноября сего года. Подробное изложение ожидается в декабре.

“Культурний суверенитет” – так озаглавлен Девятый.

Предусматривается “целенаправленное, системное создание нашего, украинского контента. Такого контента, который способен полностью заместить российский контент”. Для этого потребуется, сказал президент, устроить “культурный Рамштайн” – создать “большую культурную коалицию”, заняться “культурной дипломатией для продвижения украинских культурных наративов посредством культурных и художественных проектов за границей”.

Есть ли в Украине люди, которые относятся к этому Пункту не совсем так, как хотелось бы его составителям? Если говорить о моих друзьях и знакомых, то такие имеются. Они отличаются, между прочим, тем, что часто умудряются не знать того, что “знают все”. Так оказалось и в этом случае. За пределами Украины “все” уже успели изумиться “совковости” Девятого, а мои писательницы и писатели, поэтессы и поэты, политологини и политологи, журналистки и журналисты, имена которых широко известны, по крайней мере, в узких кругах, узнали о нём, об этом Пункте, от меня…

“Всевозможные коалиции, манифесты и прочее в этом роде нас мало занимают. Нам нужны реальные истории и реальные же проекты”, – письменно ответила на мой вопрос известная журналистка, редактор-организатор на ТВ. Она же резко подчеркнула, что “культурный Рамштайн” намечают люди, которые по своему складу и недавней жизни так же далеки от украинства, как обычные москвичи – люди с русским языком даже в своих правительственных кабинетах, если там нет посторонних…

Согласный с нею и тоже небезызвестный госслужащий увидел в этом Пункте “удобный инструмент перераспределения денег в пользу тех щелкопёров, что работают на власть”. Теперь, мол, они будут восхвалять её не просто за деньги, а во исполнение “Плана с большой буквы”. Другой – тоже госслужащий – предсказал, что им больше всего понравится то, что президент назвал “наиочевиднейшим” достоинством Девятого пункта: “инвестиции в создание украинского культурного продукта для разных социальных групп, разных весовых категорий, прежде всего, для наших детей”.

Депутат Верховной рады предыдущего созыва, один из ведущих националистов, что в данном случае примечательно, спокойно сообщает, что очередного “исторического документа” даже не стал читать: “Следующий год сменит власть. О декларациях предыдущей можно будет забыть”. С ним согласен его земляк, пока с виду смирный мэр заметного города: “Они забудут про свой План не позднее, чем через месяц, когда потребуется исполнить какой-нибудь новый танец зайчика, чтобы отвлечь от своих проделок наш мудрый нарід хотя бы ещё на день”.

Это всё было из моей личной переписки с украинцами. Из попавшегося же в сети выделю то, что напомнило о двух вечных украинских партиях. Это государственники и культурники. Для государственника вполне достаточно стандартной, всем в мире понятной независимости Украины. Культурник же упирает на желательную ему стопроцентную – казённую, общественную и домашнюю – отстранённость от русского языка и русской культуры, и он всегда готов посвятить себя продвижению “всего украинского” в мир.

Имея в виду таких отстранителей, киевлянин Сергей Довбня не хочет, чтобы было забыто кое-что нелестное из мимолётного, но по-своему броского существования УНР – Украинской народной республики 1918–19 годов. Тогда по Европе – не на её гранты, как сейчас, а на деньги едва возникшего государства – гастролировали бесчисленные “хоры имени Григория Верёвки”, чтобы она, Европа, открыв такое чудо, без промедления признала независимость нового государства. Эти гастролеры не унялись и после поражения УНР. Её “босая и голодная армия” откатывалась на запад, но в её обоз, в котором находился весь “золотой запас” несостоявшегося государства, наперегонки проникали “мастера культуры”. Они требовали и требовали денег на “просветительство” и… получали их и получали. “На все это уходили неимоверные суммы, – пишет Довбня, – но при этом армия оставалась без снарядов и патронов!”

Так что не совсем случайно нынешние российские друзья Украины восприняли Девятый пункт вполне серьёзно. Им не хотелось бы, чтобы Украина, вслед за Польшей и Россией, громогласно объявила себя родиной слонов и принялась доказывать это миру. Разумеется же, они сразу стали спрашивать своих украинских как бы подопечных (есть и это, всё ещё угадывается…), какое из российских правительств продвигало в мир “контенты” Гоголя и Тургенева, Толстого и Чехова, французское – Мольера и Гюго, Флобера и Мопассана, английское – Байрона и Вальтера Скотта, немецкое – Гёте и Гейне, Гегеля и Маркса… И так далее. Имена классиков каждый называет по своему мгновенному выбору, поэтому в немецком списке рядом с Гёте и Гейне оказались Гегель и Маркс.

Один, видимо, решив, что юмор может не до всех дойти, пишет по-учительски прямо: “Русская культура поднималась на мировой уровень как-то стихийно и уж точно безо всякого плана. Мало того, руководители государства прилагали немало усилий, чтобы затруднить создание этой самой культуры. Из перечня того, как прессовали литераторов, композиторов и прочих творцов, можно составить целый мартиролог. Сходные процессы происходили практически во всех странах, которым удалось вывести свою культуру на мировой уровень”.

Всё так, всё так… Да не совсем так, не совсем, друзья и товарищи! Какая из французских монархий или республик прессовала французский язык? Какая из английских – английский? Какая из немецких – немецкий?

Царские и советские власти не жаловали русскую культуру – это да, каждая уродовала её на свой лад, но они, все те цари и генсеки, по крайней мере, не пытались вытеснить русский язык ни из культуры, ни из обыденности. Есть разница в положениях русской и украинской культур, русскости и украинства с первых до последних дней Российской/советской империи? Усматриваете? А если признать, что разница есть, то, может быть, не стоит так уж уверенно напоминать украинцам, как входили в мировую культуру немец Гейне, англичанин Байрон, француженка Жорж Санд и кто там ещё?

Худшим в путинизме, если он продлится и после войны, будет то, что уже, считай, набрало силу: убогое казённое вероучение или идеология. “Наша матушка Расея – всему свету галава!” – свету, который погряз в грехе и во всяких неправильностях.

В свою очередь, в Украине, как видим, трепыхается и даже мечтает возобладать нечто такое же убогое, только со словом “Украина”. Но есть огромное, судьбоносное несходство, которое никак не могут осознать даже лучшие из русских друзей Украины и украинства. Дать современную волю русскости в Украине – значит допустить окончательное растворение в ней украинства. Это горчайшая из украинских правд – и острейшее из противоречий украинской жизни. Им и питается горстка одержимых украинизацией любой ценой и продвижением украинства в мир казённым коштом.

Отчасти это предвидели некоторые люди высшей украинской культуры ещё на рубеже двух прошлых веков. Иван Франко, например, считал неизбежной вакханалию хуторянского украинского шовинизма, когда Украина обретёт государственность. Он призывал вменяемых потомков отнестись к этой возрастной болезни спокойно, памятуя, что она именно возрастная.

… А что, если и путинизм – это тоже возрастное? В смысле – вечная невзрослость. Эта уязвлённость, кичливость, задиристость, драчливость… Может, образованному русскому человеку, если взять только его, тоже призвать себя к спокойствию? Тем более что есть с кого брать пример. Это я о тех тонкокожих неприспособленцах недавнего прошлого, которые сознательно держались “от всего”, насколько возможно, подальше – вплоть до кочегарки и дворницкой. Дело было не только в том, что барахтаться вместе со всеми во “всём этом” им было унизительно, а и в том, что так жить им было страшно скучно – для кого-то это было даже на первом месте…

Анатолий Стреляный – украинский писатель и публицист

Высказанные в рубрике “Право автора” мнения могут не отражать точку зрения редакции